Этой весной полиция Калифорнии нашла серийного убийцу и насильника через остатки его ДНК, выстроив родословную преступника. Как ни странно, но в этом уже нет ничего удивительного: согласно опубликованному в журнале Science исследованию, используя частные геномные базы данных, личность гражданина США европейского происхождения можно установить по одному образцу ДНК в 60% случаев, даже если он ни разу не сдавал ДНК на анализ. Причем во многих случаях генетикам удается идентифицировать не только троюродных братьев и сестер и прочих далеких родичей, но и прямых родственников.
Причина этому, как утверждается, заключается в том, что потребительский ДНК-тест стал дешевым и общедоступным, и на рынке появилось множество стартапов, позволяющих по образцам ДНК вычислять родственные связи или определить предрасположенность к разным болезням.
В результате, на сегодняшний день генетическую дактилоскопию прошли свыше 15 миллионов американцев. Между тем, расчеты исследователей показывают, что базы данных, включающей в себя всего 2% населения того или иного города, хватит для того, чтобы определить личность фактически всех его жителей, включая их пол, возраст, цвет глаз и группу крови.
«Каждый человек в базе данных похож на маяк генетической информации, и этот маяк освещает сотни людей — дальних родственников, связанных с этим человеком через их генеалогическое древо, — рассказывает Янив Эрлих из нью-йоркского Университета Колумбии, автор работы, опубликованной в Science. — Можно сказать, что в ближайшем будущем геномные базы данных будут работать словно GPS в сфере поисков анонимных обладателей той или иной ДНК. Роль координат будут играть генеалогические древа, позволяющие находить нужных людей — в том числе через их родственников, если они сами не проходили эти тесты».
Таким образом, заключает ученый, во-первых, правоохранители смогут смело использовать геномные базы данных для поиска преступников и родственников их жертв. Во-вторых, геномным стартапам следует уделять гораздо больше внимания защите персональных данных их клиентов и использовать криптографию для их защиты от деанонимизации. В-третьих, властям стран стоит обратить внимание на эту отрасль, потому как она так или иначе затронет каждого человека. Наконец, в-четвертых, нужно информировать население о том, что их ДНК содержит информацию не только о них самих, но и об их семье, включая далеких родственников.
Что касается непосредственных рисков, то один из самых очевидных – информация может попасть к маркетологам, которые используют ее для целенаправленной рекламы.
«Если бы я решил поделиться своими генетическими данными ради науки, не хотел бы, чтобы меня после этого забросали рекламой – к примеру, о лечении болезни, которую у меня могут найти», – заявил, комментируя эту тему, бывший президент США Барак Обама.
Сейчас Facebook активно борется за то, чтобы пользователи были идентифицированы. Это уже новая норма, утверждают эксперты, и генетика легко сюда впишется — сначала через генеалогию, потом через заботу о здоровье. Со временем это перерастет в то, что люди будут получать от соцсетей еще более персонализированную информацию. Генетика станет еще одним кирпичиком в алгоритме социальной сети и новым факторов, который начнут учитывать крупные ритейлеры.
Впрочем, спам, пожалуй, — наименьший из рисков.
«Если связать генетическую информацию с конкретным человеком, возникают масштабные возможности для злоупотреблений, – писал пару лет назад Forbes. – Представьте, что кандидат на выборах получит и обнародует информацию о повышенном риске болезни Альцгеймера у конкурента. Или работодатель откажется принять соискателя, поскольку узнает, что у него или у нее были родственники с аутизмом. Представьте мир, где такие данные могут быть использованы против вас».
В качестве чисто ограничительных мер Эрлих призывает маскировать идентичность донора ДНК случайным шумом, слегка искажая запрошенные данные. Но эта идея не всех приводит в восторг: не для того экспериментаторы боролись за точность секвенирования, чтобы потом искажать последовательности.
Кроме того, по словам Лоры Родригес, руководителя Национального института генома человека США, добиться полной анонимности невероятно сложно: учитывая уникальность ДНК и обилие источников информации, едва ли можно говорить о каких-то абсолютных гарантиях, касающихся такой информации.
Еще один риск — далеко не все люди осведомлены, какую ценность несут в себе их генетические данные для фармацевтических компаний. Так, пару лет назад компания 23andMe, которая специализируется на расшифровке генома в медицинских целях, заключила сделку с биотехнологической корпорацией Genentech. За доступ к данным, по сведениям Forbes, было выплачено $60 млн.
«Фармацевтические компании платят большие деньги за такие данные, ведь теоретически, генетические особенности даже одного человека могут повлиять на успех исследований, связанных с разработкой новых лекарств, – отмечает основатель Genos Клифф Рейд. – С экономической точки зрения вполне разумно, чтобы люди получили от этого небольшую часть».
Вместе с тем, известен драматичный случай Генриетты Лакс – американки, скончавшейся от онкологического заболевания в начале 1950-х годов. Врач, не поставив в известность ни ее, ни ее родственников, отправил образцы ее тканей на исследование. Как выяснилось, у клеток был отключен механизм подавления роста, они могли делиться бесконечное число раз. На их основе создали «бессмертную» клеточную линию, которую использовали для различных экспериментов и разработки препаратов – в том числе вакцины от полиомиелита. Производители заработали на них миллионы долларов. При этом родственникам женщины не заплатили ни копейки.
На сегодняшний день ничто не гарантирует, что история Генриетты Лакс не может повториться: людям, не осознающим ценности конкретных данных, по-прежнему много и им можно навязывать невыгодные сделки, полагает президент некоммерческой организации Center for Medicine in the Public Interest, бывший сотрудник Управления по надзору за продуктами и медикаментами США Питер Питс.
«На перекрестке генетических исследований встретились наука, технологический прогресс, закон, политика и этика», — комментирует ситуацию Фредерик Бибер, медицинский генетик из Университет Бригама Янга, США.
Впрочем, у возникших вокруг генетических данных опасений есть и критики. Так, по словам криминалиста из Parabon NanoLabs, ученые несколько преувеличивают значимость ДНК-тестов, так как в случае, к примеру, реальных уголовных расследований правоохранительным органам зачастую недостаточно демографической информации, такой как возраст и данные о родственниках злоумышленника, чтобы раскрыть преступление — это работает в случае небольших академических выборок, на основе которых проводятся академические генетические исследования по идентификации анонимов, но не будет работать на уровне стран и крупных городов.
«Это не упрощает нам работу, — заявил представитель Parabon NanoLabs. — Кроме того, генетики имеют дело с рядом предположений, которые не всегда соответствуют действительности; правоохранителям же необязательно работать со множеством допущений».
Источники: The Washington Post, Republic