Новый хоррор «Солнцестояние» (Midsommar) совсем не похож на типичный фильм ужасов – его элементы не так пугают, как отталкивают. При этом ленту сложно назвать уникальной в своем роде, режиссер Ари Астер явно вдохновлялся старой картиной «Плетеный человек» (The Wicker Man). Только в интерпретации Астера языческий культ стал еще более безумным.

«Солнцестояние» называли одним из самых ожидаемых фильмов ужасов 2019 года, хотя для американского режиссера Ари Астера это всего лишь вторая полнометражная работа. Его дебютная хоррор-лента «Реинкарнация» (Hereditary) с Тони Коллетт в главной роли собрала положительные отзывы кинокритиков. Картина действительно отличалась от других ужастиков – она на протяжении двух часов медленно вовлекала в семейные проблемы героев, а затем шокировала финальным действом.

Хоть Астер и рискнул перенести на экран свою концепцию кошмара, в «Реинкарнации» он все равно положился на давний и годами проверенный прием – на съемки в полумраке. В «Солнцестоянии» режиссер стал смелее, показав основные события фильма при слепящем свете дня.

Начало «Солнцестояния» знакомит с героиней по имени Дани, которая пытается справиться с большой трагедией, произошедшей с ее близкими. Она требует поддержки от своего парня Кристиана, а он в свою очередь разрывается между ней и университетскими друзьями, давно планирующими поездку в Швецию. Оставлять свою девушку, которая находится в депрессии, как-то неловко, поэтому Кристиан из жалости приглашает Дани с собой. Компанией они отправляются на девятидневное празднование солнцестояния, которое организовывает родовая община. Сперва студенты с интересом наблюдают за ритуалами местных жителей, но со временем атмосфера становится, мягко говоря, странной.

«Солнцестояние» – это фолк-хоррор, который совершенно не рассчитан на широкую аудиторию. Вовсе не из-за сложных подтекстов. Не из-за высокопарных аллегорий. Не из-за разницы в культурных обычаях. Не из-за того, что он слишком великолепен, чтобы его поняли обычные обыватели. Всего этого не существует. А вот что в фильме есть, так это издевательское отношение к зрителю, которого пытаются ошарашить неожиданным всплеском кровавого месива. К сожалению, в прямом смысле.

Ари Астер настолько очарован внутренностями человека, что он воодушевленно складывает их имитацию на съемочной площадке и просит оператора как можно дольше не отводить камеру в сторону. Зрелища с изуродованными телами вполне можно ожидать от фильмов в жанре трэш, однако в «Солнцестоянии» немного другой уклон (хотя бы за счет того, что его пускают в большой прокат). По правде говоря, о таких неприятных кадрах перед походом в кино стоит знать. Особенно, если вместо традиционных для ужастиков эффектов (скажем, неожиданного появления потусторонних существ) будут использовать яркое изображение раздробленной головы. Теперь-то стиль Ари Астера более чем понятен, хотя в «Реинкарнации» казалось, что режиссер может быть оригинальным и к следующему фильму заменит головы на нечто иное. Но нет, совсем нет.

Видно, что Ари Астер, который лично написал сценарий к «Солнцестоянию», пытался сделать свою новую ленту самой запоминающейся в летнем киносезоне. За основу он взял традиции языческих праздников, добавив к ним галлюциногенных веществ и осветив все это солнечными лучами, которые призваны нагнетать обстановку намного больше, нежели таинственная тьма.

Кое о чем режиссер все же забыл. Например, о том, что наблюдать два с половиной часа за дикими ритуалами может быть утомительно. Даже если они шокируют своими компонентами. В конце концов, есть разница между желанием раскрыть персонажа, который совершает убийства («Дом, который построил Джек» Ларса фон Триера хороший тому пример), и просто убийством ради зрелища.

Еще Астер совершенно отвлекся от смысловой нагрузки происходящего, делая нелогичным и спорным одного из главных персонажей, чтобы торжественно использовать его к финалу. Этот и другие приемы Ари Астера под конец фильма вызывают смех – вполне естественную реакцию на абсурд. Причем смешно становится совсем не в тех сценах, где режиссер намеренно оставляет шутки. Кстати, для того, чтобы их произносить, существует специальный персонаж, которого играет Уилл Поултер – увы, актеру достался герой, состоящий из клише «безразличный парень, который просто хочет тусоваться». Даже немного обидно за него.

Более сложная роль у Флоренс Пью, она играет эмоционально нестабильную героиню, которая не может отойти от травмы, вызванной потерей близких. В «Солнцестоянии» для Флоренс открылось пространство, чтобы показать метаморфозы ее персонажа. С этим у актрисы сложилось все довольно хорошо, хоть и сценарий не предоставил должного пространства для актерской игры.

«Солнцестояние» разочарует тех, кто хотел бы пойти в кино на ужастик. Страшно не будет. Зато станет мерзко, к этому нужно быть готовым (если это вообще кому-то нужно). Возможно, кто-то будет рассчитывать на красивую картинку как результат работы умелого оператора Павела Погоржельского – тут тоже без ободряющих прогнозов. Всю красоту быстро перечеркнут отталкивающие кадры.